 |
| Флаг восстания Бачаи-Сакао |
vivalafora.livejournal.com
Те, кто убежден, будто в «арабских странах» сегодня происходят революции, склонны закрывать глаза на сильное клерикально-фундаменталистское влияние, которое распространено или даже преобладает среди участников этих выступлений. Они утверждают, будто все это – второстепенно по сравнению с мощным зарядом социального протеста, вызвавшим к жизни нынешние восстания. В любом массовом движении есть разные люди, в том числе и реакционеры, говорят они. На самом деле, все это – чистой воды передергивание фактов. Конечно, среди «массы» всегда есть разные люди, хорошие и плохие, передовые и реакционные… Но одно дело, когда речь идет об отдельных людях, другое – когда мы сталкиваемся с организованными тенденциями.
Настроения социального протеста совершенно не обязательно могут порождать революции или прогрессивные движения. Все зависит от сознания протестующих. Если люди настроены реакционно, то и протест их приобретен реакционный, то есть, по существу, контрреволюционный характер. Хорошим примером такой «революции», мало чем отличающейся от сегодняшнего подъема исламского клерикализма на Ближнем Востоке и в Северной Африке, можно считать восстание Бачаи Сакао в Афганистане…
«Царь Петр из Кабула»
Эмир Аманулла
Как всегда происходит при любой «авторитарной модернизации», основные тяготы реформ ложились на трудящиеся массы страны, прежде всего – на крестьянство. Резко, в несколько раз увеличились налоги и цены. «Для проведения новых реформ потребовались денежные расходы, поэтому государство начало повышать налоги, – отмечает афганский историк Мир Гулам Мухаммад Губар. – Так, земельный налог, составлявший прежде 5 рупий за джариб поливной земли, теперь был повышен до 8 рупий. Размеры налогов на домашний скот также выросли против прежних на 1 рупию: теперь за верблюда взимали 4 рупии вместо трех, за лошадь – 3 вместо двух, за корову – 2 рупии вместо одной, за осла – 1 рупию вместо 12 пайса, за овцу – 50 пайса вместо семи». В 1928 году снова «увеличился поземельный налог, было объявлено о дополнительном взносе по 5 афгани с человека в качестве пожертвования на закупку 50 тысяч винтовок, а также боеприпасов». До трех лет была продлена обязательная военная служба. (М.Г.М. Губар. Афганистан на пути истории. М., 1987. С.134, 144).
 |
| Эмир Аманулла |
«В Пагмане давали балы-маскарады, а в это время на заседании Лоя джирги (Собрания) было решено увеличить налоги. Сборщики налогов обирали народ, а министры, губернаторы и хакимы занимались взяточничеством. Жалобы населения оставались без внимания и не поступали в центральные органы власти. Ни один из министров, губернаторов и хакимов не привлекался к ответственности и не понес наказания в течение 10 лет. Крупные чиновники назначались на должности благодаря личному знакомству с эмиром, чье доверие играло решающую роль. Их способности и квалификация не принимались во внимание… С особой охотой эмир привлекал к деятельности давних друзей своей семьи» (М.Г.М. Губар, с.163–164).
Не правда ли, весьма похоже на авторитарные и коррумпированные методы режимов нынешних «арабских стран», всеобщее возмущение которыми вызвало сегодняшние «революции»?
Социальное недовольство в афганской деревне росло. Крестьяне были возмущены постоянным ростом поборов, рекрутчиной, массовыми злоупотреблениями и произволом чиновников. Их настроениями воспользовалось мусульманское духовенство, обвинившее власти в посягательстве на шариат, забвении национальных и религиозных традиций. «Особым влиянием пользовались улемы, которые смогли внушить народу, недовольному способом управления государством, что шах (эмир) является безбожником и проклят Всевышним» (с.166). Уже в 1923 г., отмечает Губар, «муллы подняли в Пактии мятеж под лозунгами защиты ислама и шариата; крестьяне пошли за ними, поскольку были недовольны произволом чиновников» (с.155). «Народное восстание» с трудом удалось подавить. Но гнев нарастал.
«Народный партизан»
Вождем «революции» стал человек из народа – неграмотный, бывший слуга помещика Хабибулла, получивший прозвище «Бачаи Сакао» (сын водоноса). В 1924 г. он с товарищами дезертировал из армии и создал партизанский отряд. Короче, в глазах нынешних «леваков» он наверняка может считаться настоящим революционером и народным героем!
Правда, как и большинство участников современных «арабских революций», партизаны и те, кто к ним примыкал, не выдвигали никаких социальных требований, никакой социальной программы. Они считали, что надо, так сказать, решать «вопрос о власти»: скинуть безбожного эмира, чья жена купается в роскоши и даже смеет носить европейское короткое платье, – и волею Аллаха все придет в норму само собой.
«Герой-партизан» быстро получил поддержку мулл, призывавших его «именем ислама… убить шаха», а также тогдашнего «эквивалента» НАТО – британских колониальных властей Индии, где Бачаи Сакао ненадолго укрылся. От первых он получил воззвание-фетву с призывом к свержению безбожной власти, от вторых – оружие. Вернувшись в Афганистан, он «со своим отрядом создал угрозу коммуникациям, связывавшим Кабул с северными провинциями» (с.169). Бачаи Сакао днем устраивал засады на дорогах, громил небольшие отряды, захватывал перевозимые казенные деньги, а ночью скрывался в горах. Как пишет Губар, «влиятельные люди… тайком оказывали ему помощь, и поймать его было практически невозможно. Район его деятельности настолько расширился, что если в одну из ночей он вместе с шайкой входил в чей-то дом, то хозяин дома беспрекословно кормил его из страха за свою жизнь, а властям ничего не доносил» (с.174).
 |
| Хабибулла бачаи-и сакао |
Воспользовавшись этим, группа повстанцев и племенных вождей собралась в декабре в крепости в Калакане и провозгласила Бачаи Сакао падишахом Афганистана. 12 декабря вождь партизан захватил окружной центр Сарай-Ходжа и с 300 повстанцев двинулся на столицу. Гарнизоны по дороге сдавались без боя. 14 декабря продвижение восставших было остановлено на шоссе Шахр-Ара. Отошедший в горы Бачаи Сакао был ранен шрапнелью, но его вылечили. Тем временем бои усиливались и распространялись. Армия эмира оказалась неспособной к наступлению, части и племена отказывались повиноваться, и правительственный лагерь начал разваливаться, как карточный домик…
Ночью 13 января 1929 г. под прикрытием тумана партизаны Бачаи и Сакао атаковали палатки войск эмира на перевале Хайрхана. Солдаты в панике бежали. Путь на Кабул был открыт. 14 января эмир Аманулла бежал из столицы, и 17 января Бачаи Сакао вступил в Кабул.
«Власть народа» – под знаменем ислама
Вождь восстания объявил себя эмиром Хабибуллой. К власти пришли «люди из народа», так что нынешние «леваки» вполне могут считать это революцией. Как пишет Губар, «усы и бороды у них с каждым днем становились все короче, а официальная одежда все шире. Оживали отжившие титулы… Эти люди намного отстали от века и от кабульской среды. Они не терпели в своем окружении знание и ум, были врагами науки, разума и учености, и если где-нибудь видели умную голову, то старались ее снести, чтобы на выкошенном поле ничего не осталось, кроме их собственных голов, возвышавшихся в одиночестве. В основном они прибегали к мечу, цепям и казням. Вместе с тем они, поднявшись из простолюдинов, питали отвращение к обману, коварству и демагогии и при внешне выраженном стяжательстве не были скрягами. Все, что попадало им в руки, они расходовали на других, в отличие от современных разбойников, они не копили золото и серебро, чтобы пустить их в торговлю» (с.183).
Свою победу повстанцы считали триумфом народа. Выступая на праздновании дня независимости, новый эмир заявил: «… Этот праздник – не Аманулла-хана и не Хабибуллы, это праздник народа, ваш праздник, потому что вы мечом добились независимости. Охраняйте же ее мечом». Бачаи Сакао отменил новые налоги и всеобщую воинскую повинность. Но одновременно были отправлены в небытие все преобразования предыдущего правительства, запрещены «ереси», закрыты школы, на женщин вновь надели чадру, а муллам вернули все их привилегии и контроль над образованием и судопроизводством. В стране воцарилась самая дикая реакция…
Власть «народного эмира» продержалась недолго. Уже в октябре того же, 1929 года войска бывшего военного министра Амануллы – Надир-хана захватили столицу, положив конец его правлению. Модернизация страны возобновилась. Но клерикализм отныне прочно и неколебимо утвердился в общественной и культурной жизни Афганистана…
Вместо послесловия
Во время афганской войны 1979–1992 гг. один из иностранных корреспондентов спросил крестьянина в лагере афганских беженцев под Пешаваром, почему он выступает на стороне муджахедов, а не кабульского правительства, которое дало крестьянам землю. А зачем мне эта земля? – ответил ему бородач. – Аллах создал людей неравными, и пусть все так и остается, как он хотел…
Сторонники социальной революции выступают за самоорганизацию и самоуправление трудящихся масс. Но мы не обожествляем эти «народные массы» и не поклоняемся им. Мы прекрасно знаем, что они могут быть и самыми крайними реакционерами. И тогда наши пути с ними расходятся… до срока. До тех пор, пока нам не удастся поспособствовать изменению массового сознания в освободительную и эгалитарную сторону. Поддерживать же реакционные движения только потому, что они «массовые» и порождены социальным недовольством, и уж тем более объявлять их «революциями» мы не станем и не будем. Черносотенные «революции» нам не нужны!
Комментариев нет:
Отправить комментарий